Aктрисa рaсскaзывaeт в интeрвью o тoм, кaк искaлa свoe жeнскoe счaстьe и нaкoнeц стaлa мaмoй
Пoрoдистaя, стaтнaя, с вeльмoжным прoфилeм. Aннe Кaзючиц чaстo дoстaются рoли xoлoдныx, свoeнрaвныx крaсaвиц, стeрвoзныx бизнeс-лeди. В жизни этo сoвeршeннo другoй чeлoвeк — рaнимaя, сoмнeвaющaяся, рoмaнтичнaя. Aннa признaeтся, чтo oбрeлa твeрдую пoчву пoд нoгaми тoлькo с пoявлeниeм нa свeт ee сынa Дaниилa. И сeйчaс буквaльнo купaeтся в этoм блaжeннo-счaстливoм сoстoянии, кoгдa кaждый миг принoсит нoвыe oткрытия и oщущeния.
— Aннa, у вaс былa сeрьeзнaя aльтeрнaтивa aктeрскoй кaрьeрe — спoрт. Вы вeдь пoдaвaли бoльшиe нaдeжды в xудoжeствeннoй гимнaстикe…
— O, этo былo oчeнь дaвнo! Сeйчaс я бы ужe зaнимaлa трeнeрскую пoзицию или нa пeнсии смoтрeлa спoрт пo тeлeвизoру. (Улыбaeтся.) Вooбщe я былa oчeнь aктивным рeбeнкoм: и шкoлу музыкaльную oкoнчилa пo клaссу фoртeпьянo, и в тeчeниe двeнaдцaти лeт с удoвoльствиeм зaнимaлaсь спoртoм. Oстaнoвили мeня нeудoвлeтвoрeнныe внутрeнниe aмбиции, рaзнoглaсия с трeнeрoм, a мoжeт быть, прoстo нeдoстaтoк спoсoбнoстeй. (Улыбaeтся.) Крoмe тoгo, мaмa, врaч-тeрaпeвт, oтгoвaривaлa: бoльшoй спoрт кaлeчит oргaнизм. Oдним слoвoм, oтлучeнa я былa в кoнeчнoм итoгe от спорта, но не жалею. Теперь, когда на съемочной площадке приходится, например, танцевать, я лишь радуюсь, что имею определенные навыки.
— Мне кажется, психология спортсмена и актера различается. У первых дух состязания лишь разжигает азарт, а вторые, наоборот, не любят кастинги, хотят, чтобы в роли видели только их…
— Вы правы, и я как раз актриса. У меня не такая мощная сила воли, и я в принципе не борец, хотя всю свою жизнь сопротивляюсь каким-то обстоятельствам… Только сейчас осознала, что изначально не стоило ничему противодействовать. Меня битва не закаляет, а делает слабее. И в моей жизни либо ничего сразу не срасталось, либо складывалось буквально с первого шага. Так, в Театральное училище им. Щукина я поступила с первого захода, и в фильмы меня так же утверждали. То есть либо происходит мгновенный контакт, либо я закрываю для себя эту историю.
— Кстати, то же самое училище, что и вы, окончила ваша младшая сестра Татьяна. И тоже стала актрисой, но помимо этого еще и певицей. В детстве вы не враждовали?
— С Таней у нас разница всего в три года, и мы были как раз лучшими подругами. На днях, между прочим, мы с ней вспоминали, как мама вечерами не могла нас уложить — мы без умолку болтали, валяясь на нашей двухъярусной кровати. И кости своим одноклассникам перемывали, и симпатии наши обсуждали. (Улыбается.) Сестра вращалась в моей компании. Нам повезло, что мы не влюблялись в одного парня, ничего и никого не делили.
— В кино вам предлагают похожих героинь?
— У нас разные амплуа. Забавно, но Татьяна с ее жестким внутренним стержнем в основном играет лирических, романтических героинь. Я гораздо мягче сестры, как мне кажется. Не всегда в отличие от нее знаю, чего хочу, но меня частенько зовут на роли натуральных стерв, целеустремленных бизнес-леди. То есть все наоборот. (Улыбается.)
Туника и юбка, все – AKA Nanita; босоножки, Stuart Weitzman Фото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Ксения Андрианова
— Еще вы настоящая папина дочка: не случайно пошли по его стопам, стали актрисой и даже учились там же, где и он когда-то…
— С отцом у нас особая связь. Я похожа на него и внутренне, и внешне, и по знаку зодиака — мы оба Близнецы. Кстати, знак весьма двойственный, когда ты себя можешь понять только через умелого переводчика, в чьем сознании твои натуры сливаются. (Улыбается.) С одной стороны, я безумно активна, созидательна, вполне себе веселая и компанейская. А с другой — совершенно домашняя, обожаю смешные пижамы, удобные шерстяные носки, в которых так уютно читать в кресле.
— Но сейчас вам это редко удается…
— Наш Даниил Егорович забирает все внимание. Я еще в роддоме решила, что звать его будут именно так. Настолько мальчик был серьезным, сдержанным, он даже не плакал никогда, а смотрел на все спокойным, изучающим взглядом. Не представляете, как меня поглотило материнство! Пока у меня у меня не появилось мое продолжение на земле, я не чувствовала себя уверенно. Став матерью, я словно обрела почву под ногами, убедилась, что я сильная, бесстрашная, полноценная, состоявшаяся личность. Причем все случилось вовремя. Уверена, что до материнства надо дорасти. Сейчас, в свои тридцать три года, я могу полноценно осознать всю прелесть круглосуточного пребывания с ребенком, а еще десять лет назад вряд ли получила бы от этого такое удовольствие. Я с наслаждением выбираю для сына одежду, игрушки, книжки… Он с таким любопытством рассматривает картинки… Кроме того, у нас есть детское пианино, а время от времени я даю Дане послушать классическую музыку. Как оказалось, он чрезмерно к ней восприимчив. Когда я ему поставила «Времена года» Чайковского, малыш стал отчаянно прижимать нижнюю губу и явно уже собирался плакать. Но, знаете, вряд ли он будет актером. По каким-то микроскопическим признакам уже ясно, насколько это целостная, могучая натура, которая изберет профессию, в которой не нужно будет играть. (Улыбается.) Нет сомнений, что родители обязаны «услышать» способности своего чада — и их намеренно развивать. И никогда нельзя ничего навязывать. В этом вопросе муж со мной солидарен, как и мама. Теперь, к слову, я зову ее из Минска переехать в Москву, заняться внуком. Но она заведующая отделением в поликлинике, деятельная дама, и говорит, что обязательно прибудет, но когда уже я выйду на работу, чтобы ничто не мешало их общению с Даниилом Егорычем. (Смеется.)
— А если вернуться к юности, наверняка вы пользовались успехом у противоположного пола…
— Не скрою, это было. Но я словно бы уже родилась взрослой, и сверстники меня не воспринимали. Даже побаивались. Поэтому я встречалась с парнями, которые были старше меня не меньше чем на пять лет. Но поскольку воспитывали меня строго, романов у меня было немного.
— Раннему взрослению немало поспособствовала трагедия в семье — смерть отца…
— Наверняка. Десять лет мне было, когда папа ушел. Сгорел в тридцать четыре года от рака костного мозга буквально за одно лето. Мы с сестрой тогда были в деревне и вроде даже как-то не видели его болезненных мучений. Но его отсутствие потом стало катастрофической травмой. Улыбаться вот до сих пор учусь… Разумеется, мы поддерживали маму как могли. Девчонкой я никогда не сидела в пыльных кулисах, но интерес к театру у меня был огромный, и уже в тринадцать лет я стала выходить в Минске на сцену Национального академического драматического театра им. Горького, где служил отец.
— Сегодня скучаете по театру?
— Да, хотелось бы еще раз попробовать театр на вкус, развиваться дальше, иметь ежедневный репетиционный тренинг. Но тут главное — идейно совпасть с художественным руководителем. Я бегала в массовке в Театре им. Маяковского, видела все интриги, так что впечатление от стационарного театра сложилось не слишком красивое. Не знаю, как в этом организме можно полноценно существовать. Когда кругом зависть, негативная аура, недобрые разговоры за спиной… Тем более что я так и не научилась отгораживаться стеной от врагов.
Платье и серьги, все – ARAIDAФото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Ксения Андрианова
— В школе вы учились в экономическом классе. Умение считать пригодилось в жизни?
— Пожалуй, этот факт биографии никак не отразился на моей повседневности. Я не умею виртуозно экономить и не могу похвастаться тем, что приобрела в столице недвижимость. Но у меня, слава богу, есть муж, мы живем в его квартире. Так что есть кому обо мне позаботиться. Хотя я задумываюсь о будущем, стабильном материальном благополучии, и все чаще возникают мысли о бизнесе. Недавно у меня возникла идея создания нестандартного дошкольного учреждения, которое бы отличалось особым, индивидуальным подходом и доступными ценами. Мне кажется, что в наших детских садах не окружают детей теплом, а наоборот, нередко даже ранят психику. А ведь в раннем возрасте надо дарить безусловную любовь, чтобы эти крохи чувствовали себя нужными.
— Чувствуется, что это выстраданная тема. В школе вы боролись за место под солнцем?
— Вы не ошибаетесь — вплоть до старших классов у меня было немало как драк с ровесниками, когда я отстаивала свою позицию, так и стычек с учителями. Сколько мне ни говорили, чтобы я не грубила старшим, сдерживала буйный темперамент, я все равно не могла молчать — ратовала за справедливость. У меня было несколько подруг, но, по сути, я была одиночкой, со своим взглядом на жизнь. Коллективную деятельность сознательно избегала, не участвовала в конкурсах самодеятельности, в каких-то местных постановках. Дело в том, что в атмосфере, где нужно постоянно что-то доказывать, я чахну. Творить, фантазировать могу исключительно в комфортных условиях любви и признания, какие, на удачу, постоянно встречаю на съемочных площадках.
— Раскрылись вы уже в театральном вузе?
— Там я тоже по привычке была колючим ежиком. Поначалу очень скучала по дому, поэтому, отбывая в неизвестное, взяла с собой родную подушку с одеялом. Для меня ведь важно спальное место. Я как принцесса на горошине, ценю ортопедические матрасы. (Улыбается.) Конечно, постепенно я отошла, втянулась в учебу, стала много сниматься. Между прочим, у нас был неплохой курс, я училась вместе с Анатолием Руденко, Виктором Добронравовым, Анастасией Савосиной.
— Пресса писала о коротком, но ярком романе с вашим однокурсником Владимиром Яглычем, который позже стал мужем Светланы Ходченковой…
— На первом курсе я действительно испытывала большую симпатию к Володе. (Улыбается.) Мы были парой на сценическом движении, нам давали играть совместные отрывки… Видимо, мы подходили друг другу визуально. Понятно, что такие тесные партнерские отношения не могли не всколыхнуть какие-то юношеские эмоции, но это было так легко и непродолжительно… Сейчас мы с Володей тепло вспоминаем о тех днях. Но именно тогда моя эпоха влюбленностей в светлоглазых, высоких, спортивных блондинов закончилась. (Улыбается.) И в дальнейшем я убедилась, что увлечение харизматичными хулиганами до добра не доводит. В какой-то момент я стала жить с установкой: красивый мужчина — всегда чужой.
— Своего мужа, актера и режиссера Егора Грамматикова, вы встретили пятнадцать лет назад на съемочной площадке сериала «Воровка», и на тот момент он тоже был не свободен…
— А у меня в ту пору ничего и не екнуло. Мы стали встречаться много позже, когда он уже жил один. Так что я никого не уводила, хотя будущая свекровь поначалу восприняла меня в штыки. (Улыбается.) На самом деле я не придавала большого значения нашим отношениям, воспринимала их как временные. Никак не могла поверить, что это наконец мое. Мы сходились очень долго. Это была не буйная страсть, а размеренное движение навстречу друг другу. Мне нравится, что за все эти совместные годы я ни разу не ощутила нашу семнадцатилетнюю разницу в возрасте. Егор отлично сложен, выглядит прекрасно, энергичен.
— Любопытно, почему ваша свадьба никак не освещалась СМИ?
— Потому что она прошла тихо, скромно, в семейном кругу, в октябре прошлого года, когда я уже была глубоко беременной. И к шумихе мы не были готовы, нам и так достаточно публичности. Это был скорее подарок моей маме. (Улыбается.) Я вообще против того, чтобы афишировать личные события.
Костюм, Isabel Garcia; серьги, Magia Di GammaФото: Алина Голубь; ассистент фотографа: Ксения Андрианова
— У Егора Грамматикова богатая биография, он был не раз женат, у него есть тринадцатилетний сын Илья от актрисы Лики Добрянской, которая умерла от рака…
— С Ликой мы были знакомы, как раз вместе снимались в «Воровке». Очень эффектная девушка, но вот с такой трагической судьбой… А Илью мы теперь воспитываем вместе. И этот мальчик, который в семь лет потерял маму, в какой-то момент спас наш союз. Дело в том, что он пришел в мою жизнь тогда, когда нам с Егором уже вроде было нечего делать вместе. А тут ребенок скрепил наши отношения, не дал расстаться. Я Ильей дорожу безгранично, считаю своим сыном. Он сделал мою жизнь кардинально другой — добавил в нее цвета, света, звука, насыщенности. Илья — это такой благородный рыцарь. Он шесть лет занимался фехтованием, мы ездили на сборы, соревнования, но недавно он переключился, слегка неожиданно для меня, на кикбоксинг. Я благодарна сложившимся обстоятельствам, что сразу стала и женой, и мачехой, которой пришлось завоевывать доверие ребенка. Все-таки, на мой взгляд, семья может считаться полноценной только при наличии детей. Поэтому, наверное, все мои предыдущие отношения и заканчивались крахом. А еще потому, что когда я уходила — меня не удерживали. С Егором по-другому. Этот мужчина упорно не давал мне убежать. Он надежен, тверд, умеет виртуозно гасить мое дурное настроение, во всем поддерживает. Уже столько лет мы идем рука об руку, и я счастлива, что именно по инициативе мужа мы стали родителями нашего Даниила. Егор и отец потрясающий, добрый.
— У вас имеется совместное хобби — фотография. Но, наверное, на нее уже не хватает времени?
— Да, увы. А раньше мы без устали, во всех подробностях, снимали наши путешествия. Гигабайты фотографий! Мы очень любим далекие и не очень страны. Красивые города, и моря, и горы. Но главное, чтобы отель был комфортным, этого никто не отменял. (Улыбается.)
— Хозяйка вы, наверное, хорошая…
— Я умею делать все, но вот готовка ложится на плечи мужа — это не мой конек, а Егор это делает первоклассно. А я выращиваю цветы и диковинные растения как в квартире, где уже давно организовала зимний сад, так и на дачном участке, который мы арендуем на лето. Могу похвастаться мандаринами, разноцветными фиалками, бархатцами, анютиными глазками, ромашками, плетистой розой. На мою зелень даже две наши тайские кошки и белоснежный кот-сфинкс не покушаются — берегут. (Улыбается.)
— Зреет ли у вас план, что когда малыш чуть подрастет — вы будете опять сниматься у мужа-режиссера?
— Я не озабочена совместным творчеством, но в принципе была бы не против. А пока вот провожаю Егора на съемки и остаюсь дома в декрете. Хотя уже совсем скоро я вернусь в строй! Очень соскучилась по любимой работе.
интервью, анна казючиц
